И снова лучи восходящего солнца щедро заиграли своими ласковыми прядами, покоряя своим взглядом все то, что утопает в горизонте. И снова проснулась она с первыми лучами солнца: подняла по-царски свою шелковистую головку, так изящно, красующуюся на стройной, невообразимо длинной шее, убранной изумрудно-нифритовым колье. Все в ней было настолько гармонично, настолько невообразимо, что даже казалось, не может она быть делом рук человека, делом рук простого садовника. Ножка ее, изящная как у балерины, стойко, не шелохнувшись, стояла неподвижно. И только зеленоватые локоны ее, кокетничая играли с утренним ветерком, намекая, что ей становится скучно, и нет ей больше отрады, как слушать вечно повторяющиеся, иногда даже приевшиеся слова восхищения в свой адрес от этих вечных и неизменных ухажеров — ветра, да садовника. Она была уверена в том, что нет ей равных нигде, и ничто не могло превзойти ее совершенную, безыскусную красоту. Согласитесь, все кто был в подобной ей ситуации не могли бы и думать иначе. Будь вы на ее месте, и если бы вам каждый день твердили, что нет на свете краше вас, нет стройнее, изящнее, породистее… вы не поверите словам этого человека?! Ей же не оставалось ничего, как принять эти слова за чистую монету. Так она и поступала… Так поступали и все они, все розы в этом дивном саду, взрощенные старым садовником, чьи руки создали произведение искусства, а ласки солнца и слова восхищения ветра внедрили в них веру в то, что нет на свете лучше розы, чем та, которой они дарят свою бесконечную любовь․
Եվ դարձյալ ծագող արևի շողերը ։ Եվ կրկին արթնացավ նա արևի շողերից բարձրացրեց մետաքսյա թագավորական գլուխը այնքան նրբագեղ կերպով ցուցադրելով բարակ, աներևակայելի երկար պարանոցի վրա, որը զարդարված էր զմրուխտե վզնոցով։ Նրանում ամեն ինչ այնքան ներդաշնակ էր, այնքան աներևակայելի, որ նույնիսկ թվում էր, թե դա չի կարող լինել մարդու , հասարակ այգեպանի գործ։ Նրա ոտքը՝ բալետի պարողի պես նազելի, հաստատուն, կանգնած էր անշարժ։ Եվ միայն նրա կանաչավուն վարսերը, հրրապուրելով, խաղում էին առավոտյան զեփյուռի հետ՝ ակնարկելով՝ որ նա ձանձրանում է, և չկա էլ ավելի ուրախություն չուներ, քան լսել այս հավերժական ու անփոփող երկրպագուների քամու և այգոպանի կողմից իրեն ուղղված հիացմունքի անընդհատ կրկնվող, երբեմն նույնիսկ ձանձրալի թվացող խոսքերը լսելով ։ Նա վստահ էր, որ ոչ մի տեղ իրեն հավասարը չունի, և ոչինչ չի կարող գերազանցել իր կատարյալ, անարվեստ գեղեցկությանը։Նա վստահ էր, որ ոչ մի տեղ իրեն հավասարը չկա, և ոչինչ չի կարող գերազանցել իր կատարյալ, բնական գեղեցկությանը։Կհամաձայնեք, բոլորը նրանք, ովքեր նրա իրավիճակում էին, այլ կերպ մտածել չէին կարող։ Եթե դուք լինեիք նրա տեղում, և եթե քեզ ամեն օր ասեին, որ աշխարհում ձ եզնից ավելի գեղեցիկը չկա, չկա ավելի նիհար, ավելի էլեգանտ, ավելի մաքրասեր… դու չե՞ս հավատա այս մարդու խոսքերին: Նրան այլ ելք չէր մնում, քան այս խոսքերը գնահատել: Այդպես էլ արեց նա… Այդպես արեցին բոլորը, բոլոր վարդերը այս հիասքանչ այգում, աճեցված մի ծեր այգեպանի կողմից, ում ձեռքերը ստեղծեցին արվեստի գործ, և արևի շոյանքները և քամու հիացմունքի խոսքերը տնկված: նրանց համոզմունքը, որ աշխարհում չկա ավելի լավ վարդ, քան նա, ում նրանք տալիս են իրենց անսահման սերը: